На втором этаже IV учебного корпуса есть стенд с портретами студентов, погибших в боях за Родину в годы Великой Отечественной войны. Кто они? Как жили? О чем мечтам? Какими были они, наши ровесники - те, которым было по двадцать в суровые и грозные сороковые годы?
В то время ректором университета была В.А. Артисевич, которая заменила ушедшего на фронт в первые же дни войны ректора Д.И. Лучинина.
Беседа с Верой Александровной была первым шагом моего поиска. Потом был разговор с однокурсницей Н. Пузанова,, ныне доцентом, заместителем декана исторического факультета В.М. Гохлернер. После встречи с Верой Моисеевной – несколько дней работы в архиве. Следующий этап поиска - поездка в рабочий поселок Турки, где живет и работает друг и однополчанин Н. Пузанова - Анатолий Федорович Мельников. И, наконец, письма самого Н. Пузанова. Они помогли мне до конца увидеть и понять судьбу обыкновенного студента начала 40-х годов.
Ранняя весна 1940 года. День солнечный, теплый, но снег местами еще лежит на асфальте. Наш город, праздничный и веселый, встречает участников боев с белофиннами. Домой возвратились отцы и сыновья. По обеим сторонам улицы Ленина - толпы людей. Шум, веселье, радостные восклицания. А по улице в белых маскхалатах идут они, герои, отбросившие войска Маннергейма. В колонне бойцов шагает высокий парень, улыбается ласковому весеннему солнцу.
– Это наш историк, Колька Пузанов, ушел добровольцем в тридцать девятом, – говорит девушка в толпе своему соседу.
... А через год с небольшим студент IV курса исторического факультета СГУ Николай Пузанов снова добровольцем, как и его товарищи, ушел на фронт.
Он плохо видел. В кабинете врача последние строчки букв ему подсказывали ребята.
В июле 1941 года Николая отправляют в Татарию изучать военное дело, готовиться к боям. Oн понимал, что экзамен предстоит суровый. И его надо выдержать с честью. Речь шла не только о жизни каждого, – речь шла о судьбах Родины.
«Слишком тянется промежуточный период. Этот гостеприимный город смертельно надоел», – пишет он домой. – «Надоело, надоело сидеть. Уже декабрь поехал, а об отправке на фронт не слышно».
Женщина, которую он называл мамой (родители Николая умерли, и его воспитывала дальняя родственница), растила его как сына. Мальчик нашел тепло родного дома, которое остается в человеке и согревает сердце в самые ненастные и трудные дни.
В университете, куда Николай поступил, его встретила творческая атмосфера на лекциях, а главное, книги, множество книг. Каждый день после занятий он приходил в один из кабинетов, там собирались его товарищи – Коля Кузьмин, Слава Шеметов, Карим Усманов. Они читали, спорили допоздна.
Потом на фронте, посла боя, ему мучительно захочется взять в руки книгу, с удовольствием ощутив ее тяжесть, остаться с ней наедине...
Как далеко вдруг отодвинулось мирное время, и каким прекрасным оно кажется!
«... Пусть моя жизнь оборвется, но останется здравствовать моя страна. А если страна погибнет, нам не останется места в жизни. Не будет этой жизни», – так писал Николай в одном из писем. И Николай Пузанов просит направить его в дивизию, которая участвовала в боях на Северо-Западном фронте. Он прибыл агитатором в 446-й стрелковый полк. «Это как раз то, о чём я мечтал. Все, что есть на сердце, хочется выложить бойцам». Агитатор выпускает боевые листки, ведет пропаганду до радио для немцев, но самое главное – работа с бойцами.
... Глубокая темная ночь. На рассвете будет бой. Молодые, недавно прибывшие ребята, сидят в окопах. Завтра их первый бой. Надо помочь им победить страх за свою жизнь.
- Ну, как вы, товарищи? – спрашивает Пузанов. – Жарко завтра будет. – Он спокоен, вспоминает: «Был у нас недавно бой. Немцы послали танки, десять мы подбили. Немцы послали самолеты два были сбиты, остальные скрылись. Мы не отступили».
С рассветом разгорелся бой. Несколько раз Пузанов поднимает бойцов в атаку. Ребята дрались, не жалея жизни. В передышках между боями он собирал бойцов, рассказывал о результатах боя. Часто на войне думал о будущем, представлял его как прошлое... В прошлом остались библиотеки, споры с друзьями, на. смешливая девушка, с которой они были неразлучны. В прошлом экзамены и зачетная книжка, где стоят только «отл.» (Николай Пузанов был именным стипендиатом).
А настоящее – бои, дождь, к которому привыкаешь, как к воздуху. "Особенно горько смотреть на места, где проходили бои: груды развалин".
На фронте Николай взрослеет. «Суровые времена у нас, суровеем и мы, Я забыл совсем про свою молодость, мне кажется, что имею приличный возраст». Было ему тогда 23 года.
Порой ему мучительно хотелось заглянуть за главный рубеж – конец войны, полюбопытствовать, а что же будет дальше. Мысли его были о том, чтобы скорее покончить о фашистским нашествии и жить, жить, не переводя дыхания.
Уходя в бой, Николай не знал, вернется ли, но твердо помнил: одно: жизнь свою надо прожить как можно лучше, а если отдать то как можно дороже, «любимая, если это случится, если меня не будет, живи, да так, чтоб дух захватывало».
Это случилось в октябре 1942 года на Северо-Западном фронте. В одном из боев погиб Николай Пузанов, проживший на земле 23 года, не вырастивший сына, о котором мечтал, не ставший историком. Остались жить Родина, мать, любимая.
Незадолго до смерти он писал: «Если придется кому-нибудь я гибнуть, то ведь это будет не зря, не напрасно. Это будет не смерть, а бессмертие. А раз так, то я не вижу туч впереди. Будущее ясно».
Л. Балабуева. 4.XI.1967 (ВО ИМЯ ПОБЕДЫ. С.14-16.)